Неточные совпадения
Но
ехать домой он не думал и не
поехал, а всю весну, до экзаменов, прожил, аккуратно посещая университет, усердно
занимаясь дома. Изредка, по субботам, заходил к Прейсу, но там было скучно, хотя явились новые люди: какой-то студент института гражданских инженеров, длинный, с деревянным лицом, драгун, офицер Сумского полка, очень франтоватый, но все-таки похожий на молодого купчика, который оделся военным скуки ради. Там все считали; Тагильский лениво подавал цифры...
Зато он чаще
занимается с детьми хозяйки. Ваня такой понятливый мальчик, в три раза запомнил главные города в Европе, и Илья Ильич обещал, как только
поедет на ту сторону, подарить ему маленький глобус; а Машенька обрубила ему три платка — плохо, правда, но зато она так смешно трудится маленькими ручонками и все бегает показать ему каждый обрубленный вершок.
Папашу оставляли в покое,
занимались музыкой, играли, пели — даже не брали гулять, потому что (я говорю тебе это по секрету, и весь Петербург не иначе, как на ухо, повторяет этот секрет), когда карета твоей кузины являлась на островах, являлся тогда и Милари, верхом или в коляске, и
ехал подле кареты.
Адмирал не взял на себя труда догадываться, зачем это, тем более что японцы верят в счастливые и несчастливые дни, и согласился лучше
поехать к ним, лишь бы за пустяками не медлить, а
заняться делом.
Вера Павловна кончила разговор с мужем тем, что надела шляпу и
поехала с ним в гошпиталь испытать свои нервы, — может ли она видеть кровь, в состоянии ли будет
заниматься анатомиею. При положении Кирсанова в гошпитале, конечно, не было никаких препятствий этому испытанию.
В половине 1825 года Химик, принявший дела отца в большом беспорядке, отправил из Петербурга в шацкое именье своих братьев и сестер; он давал им господский дом и содержание, предоставляя впоследствии
заняться их воспитанием и устроить их судьбу. Княгиня
поехала на них взглянуть. Ребенок восьми лет поразил ее своим грустно-задумчивым видом; княгиня посадила его в карету, привезла домой и оставила у себя.
А Федор Федорович Рейс, никогда не читавший химии далее второй химической ипостаси, то есть водорода! Рейс, который действительно попал в профессора химии, потому что не он, а его дядя
занимался когда-то ею. В конце царствования Екатерины старика пригласили в Россию; ему
ехать не хотелось, — он отправил вместо себя племянника…
Жила она, как и при покойном муже, изолированно, с соседями не знакомилась и преимущественно
занималась тем, что придумывала вместе с крутобедрым французом какую-нибудь новую
еду, которую они и проглатывали с глазу на глаз.
Супруги
едут в город и делают первые закупки. Муж берет на себя, что нужно для приема гостей; жена
занимается исключительно нарядами. Объезжают городских знакомых, в особенности полковых, и всем напоминают о наступлении зимы. Арсений Потапыч справляется о ценах у настоящих торговцев и убеждается, что хоть он и продешевил на первой продаже, но немного. Наконец вороха всякой всячины укладываются в возок, и супруги, веселые и довольные, возвращаются восвояси. Слава Богу! теперь хоть кого не стыдно принять.
На балы если вы
едете, то именно для того, чтобы повертеть ногами и позевать в руку; а у нас соберется в одну хату толпа девушек совсем не для балу, с веретеном, с гребнями; и сначала будто и делом
займутся: веретена шумят, льются песни, и каждая не подымет и глаз в сторону; но только нагрянут в хату парубки с скрыпачом — подымется крик, затеется шаль, пойдут танцы и заведутся такие штуки, что и рассказать нельзя.
Ответ: кто
едет на почте, тот пустяками не
занимается и думает, как бы лошадей поскорее промыслить.
Я подумал, что мать ни за что меня не отпустит, и так, только для пробы, спросил весьма нетвердым голосом: «Не позволите ли, маменька, и мне
поехать за груздями?» К удивлению моему, мать сейчас согласилась и выразительным голосом сказала мне: «Только с тем, чтоб ты в лесу ни на шаг не отставал от отца, а то, пожалуй, как
займутся груздями, то тебя потеряют».
Видя мать бледною, худою и слабою, я желал только одного, чтоб она
ехала поскорее к доктору; но как только я или оставался один, или хотя и с другими, но не видал перед собою матери, тоска от приближающейся разлуки и страх остаться с дедушкой, бабушкой и тетушкой, которые не были так ласковы к нам, как мне хотелось, не любили или так мало любили нас, что мое сердце к ним не лежало, овладевали мной, и мое воображение, развитое не по летам, вдруг представляло мне такие страшные картины, что я бросал все, чем тогда
занимался: книжки, камешки, оставлял даже гулянье по саду и прибегал к матери, как безумный, в тоске и страхе.
Другой раз, вспомнив вдруг, что смерть ожидает меня каждый час, каждую минуту, я решил, не понимая, как не поняли того до сих пор люди, что человек не может быть иначе счастлив, как пользуясь настоящим и не помышляя о будущем, — и я дня три, под влиянием этой мысли, бросил уроки и
занимался только тем, что, лежа на постели, наслаждался чтением какого-нибудь романа и
едою пряников с кроновским медом, которые я покупал на последние деньги.
— Да, побыли, погуляли, а теперь вот домой
едем, делом
займемся, оброки соберем. А зимой, ежели захочем, — и опять за границу! — рассудил Василий Иваныч.
Музе Николаевне пришлось
ехать в Кузьмищево, конечно, мимо знакомой нам деревни Сосунцы, откуда повез ее тоже знакомый нам Иван Дорофеев, который уже не торговлей
занимался, а возил соседних бар, купцов, а также переправлял в Петербург по зимам сало, масло, мед, грибы и от всего этого, по-видимому, сильно раздышался: к прежней избе он пристроил еще другую — большую; обе они у него были обшиты тесом и выкрашены на деревенский, разумеется, вкус, пестровато и глуповато, но зато краска была терта на чудеснейшем льняном масле и блестела, как бы покрытая лаком.
— Русские вы, а по-русски не понимаете! чудные вы, господа! Погодить — ну, приноровиться, что ли, уметь вовремя помолчать, позабыть кой об чем, думать не об том, об чем обыкновенно думается,
заниматься не тем, чем обыкновенно
занимаетесь… Например: гуляйте больше, в
еду ударьтесь, папироски набивайте, письма к родным пишите, а вечером — в табельку или в сибирку засядьте. Вот это и будет значить «погодить».
В Женеве я прежде не был; город тихий, в стороне, а потому я и избрал ее зимней квартирой; я собирался там
заняться политической экономией и на досуге обдумать, что делать на будущее лето и куда
ехать.
Когда они приехали в NN на выборы и Карп Кондратьевич напялил на себя с большим трудом дворянский мундир, ибо в три года предводителя прибыло очень много, а мундир, напротив, как-то съежился, и
поехал как к начальнику губернии, так и к губернскому предводителю, которого он, в отличение от губернатора, остроумно называл «наше его превосходительство», — Марья Степановна
занялась распоряжениями касательно убранства гостиной и выгрузки разного хлама, привезенного на четырех подводах из деревни; ей помогали трое не чесанных от колыбели лакеев, одетых в полуфраки из какой-то серой не то байки, не то сукна; дело шло горячо вперед; вдруг барыня, как бы пораженная нечаянной мыслию, остановилась и закричала своим звучным голосом...
А… а все-таки, должен вам сознаться, что ночь после этого провел прескверно и в перерывчатом сне видел льва. Что бы это такое значило? Посылал к хозяину гостиницы попросить, нет ли сонника? Но хозяйская дочка даже обиделась и отвечала, что «она такими глупостями не
занимается». Решительно нет никакой надежды предусмотреть свою судьбу, — и я
поехал лицом к лицу открывать что сей сон обозначает?
— Боже великий, чем люди
занимаются! Ну, однако, — добавил он, — этого так им оставить невозможно. Я
поеду просить, чтобы тебе дозволили поступить в другой университет, а теперь пока отдохни.
— Не сердись на меня, мой милый, что я в подобные минуты
занимаюсь этим вздором… Я принуждена
ехать на бал к одной даме, мне прислали эти тряпки, и я должна выбрать сегодня. Ах! мне ужасно тяжело! — воскликнула она вдруг и приложилась лицом к краю картона. Слезы снова закапали из ее глаз… Она отвернулась: слезы могли попасть на кружева.
Оказывается, что Ага еще задолго до меня
занимался переселением своих черкесов с Кавказа в Турцию, его выследили, и тогда мы пробирались к нему на Ингур, чтобы скрыться в его дебрях, и попали в обвал. Я узнал только теперь от него, что он с Саматом отправил целый аул, а сам уехал в Стамбул на войну. Через несколько лет он
поехал на Кавказ, но те аулы, откуда он увел своих в Турцию, все еще стояли в развалинах.
Летние сезоны Вольский никогда не служил и, окончив зимний,
ехал на весну и лето к своему отцу, в его имение,
занимался хозяйством, охотился, готовил новые роли. Он остался по просьбе губернаторши, чтоб участвовать в воскресенье на второй неделе поста в литературном вечере, который устраивался в пользу какого-то приюта.
Ему хотелось
заняться прививками тифа и, кажется, холеры; хотелось
поехать за границу, чтобы усовершенствоваться и потом занять кафедру.
Неожиданно овдовев, бабушка, как можно было видеть из первых страниц моих записок, не
поехала искать рассеяния, как бы сделала это современная дама, а она тотчас же
занялась приведением в порядок своего хозяйства, что было и весьма естественно и совершенно необходимо, потому что, пока княгиня с князем жили в Петербурге, в деревне многое шло не так, как нужно.
Мы узнали, что он
поехал жениться в деревню к своей невесте, Настасье Петровне Елагиной, что через месяц после свадьбы они приедут в Казань, наймут особый дом и тогда уже возьмут нас к себе и что до тех пор будет
заниматься нами Григорий Иваныч.
— Через два года, когда у меня будут готовы средства и люди, я отправлюсь в экспедицию, — рассказывал фон Корен дьякону. — Я пройду берегом от Владивостока до Берингова пролива и потом от пролива до устья Енисея. Мы начертим карту, изучим фауну и флору и обстоятельно
займемся геологией, антропологическими и этнографическими исследованиями. От вас зависит,
поехать со мною или нет.
— А это дьячкова рука, — уверял игумен Моисей, разглядывая другой лист. — Напрасно ты его до смерти не замучил, Тарас Григорьич… Хорошим ремеслом
занялся, нечего сказать. Повесить мало… А что же наша воеводша не
едет?
На возвратном пути я старался растолковать Писареву, что я истинный рыбак, что охота для меня не шутка, а серьезное дело, что я или предаюсь ей вполне, или вовсе ею не
занимаюсь, что охотничьих parties de piaisir я терпеть не могу и что завтра, когда все собираются удить рано утром (то есть часов в восемь, а не в два, как следует), я решительно с ними не
поеду под предлогом, что хочу удить с берега; выберу себе местечко под тенью дерев, для виду закину удочки, хотя знаю, что там ни одна рыбка не возьмет, и буду сидеть, курить, наслаждаться весенним утром, свежим воздухом и молодою пахучею зеленью недавно распустившихся деревьев.
В день собрания он очень много
занимался своим туалетом, долго смотрелся в зеркало, несколько раз умылся, завился сначала сам собственноручно, но, оставшись этим недоволен, завился в другой раз через посредство цирюльника, и все-таки остался недоволен; даже совсем не хотел
ехать, тем более что горничная прескверно вымыла манишку, за что Павел, сверх обыкновения, рассердился; но спустя несколько времени он снова решился.
Ежедневно от девяти часов утра до полудня он принимал больных и
занимался у себя в палате, а после полудня
ехал на конке в другую больницу, где вскрывал умерших больных.
А почему так? Потому — дело помню, стараюсь, не так, как другие — лежни али глупостями
занимаются. А я ночи не сплю. Метель не метель —
еду. Ну и дело делается. Они думают, так, шутя денежки наживают. Нет, ты потрудись да голову поломай. Вот так-то заночуй в поле да ночи не спи. Как подушка от думы в головах ворочается, — размышлял он с гордостью. — Думают, что в люди выходят по счастью. Вон Мироновы в миллионах теперь. А почему? Трудись. Бог и даст. Только бы дал бог здоровья».
Погуляев. Я
еду в Петербург. Я нашел частную должность да
займусь журнальной работой; коли гожусь на это дело, так ладно, а то другой работы поищу.
Петруша. Я слышал ваш разговор. Я хочу
ехать с вами в коммуну и буду
заниматься естественными науками. Мне невыносим гнет отцовской власти.
Офицеры верхами
ехали впереди; иные, как говорится на Кавказе, джигитовали, [Джигит — по-кумыцки значит храбрый; переделанное же на русский лад джигитовать соответствует слову «храбриться».] то есть, ударяя плетью по лошади, заставляли ее сделать прыжка четыре и круто останавливались, оборачивая назад голову; другие
занимались песенниками, которые, несмотря на жар и духоту, неутомимо играли одну песню за другою.
Прошу покорнейше, мне за границу нужно
ехать, а меня заставляют
заниматься глупостями.
— Нет, какое, — говорит, — способностей нет, ничего не
занимается, потому что некогда: все по маскарадам да по балам маменька возит, танцует как большой; одна шуба, говорит, у него, папенька, лучшая во всей гимназии — хорьковая, с бобровым воротником, у директора этакой нет, на вицмундире сукно меньше как в двадцать рублей не носит, а штатского-то платья сколько! Все в сюртуках да во фраках щеголяет. Лошадь у него отличная, чухонские сани с полостью, и, когда в гимназию
едет, всегда сам правит.
— Предсказал скорую смерть, если я не оставлю Петербурга и не уеду! У меня вся печень испорчена от долгого питья… Я и решил
ехать сюда. Да и глупо там сидеть… Здесь именье такое роскошное, богатое… Климат один чего стоит!.. Делом, по крайней мере, можно
заняться! Труд самое лучшее, самое радикальное лекарство. Не правда ли, Каэтан?
Займусь хозяйством и брошу пить… Доктор не велел мне ни одной рюмки… ни одной!
И что же! — не далее как вчера еще встретили вы его в таком, говоря относительно, убожестве, так что даже он сам поспешил отвернуться от вас к окну первого встречного магазина и внимательно
заняться рассматриванием всяких безделушек, нарочно для того, чтобы вы его не узнали, а сегодня он уже
едет в Париж, и не иначе как в вагоне первого класса, а через две-три недели возвращается оттуда с великолепнейшим фраком, с огромным запасом самого тонкого белья, самым разнообразным и причудливым выбором всевозможных атрибутов гардероба и туалета.
Он был и в Индии,
занимался торговлей в Китае, но неудачно; потом
поехал в Гаванну служить на одной сигарной фабрике, оттуда перебрался в Калифорнию, был репортером и затем редактором газеты и — авантюрист в душе, жаждущий перемен, — приехал на Сандвичевы острова, в Гонолулу, понравился королю и скоро сделался первым министром с жалованьем в пять тысяч долларов и, как говорили, был очень хороший первый министр и честный человек.
— Не знаю, как тебе сказать, я психиатрией не
занималась; но это дело второстепенной важности. Достаточно того, что мы можем
ехать и кончить; а между тем я думаю, что ты по своей каторжной совести все-таки услужил же мне какою-нибудь службой?
Старик хлопотал, а нога немела по-прежнему и желудок варил всё хуже. Когда безделье утомило его и наступила нужда, он решил
поехать к отцу на мельницу или к брату и
заняться мучной торговлей, но его не пустили из города. Семья уехала к отцу, а он остался один.
— Отлично! — говорит он Саше. — Слава богу! Ты, мой друг, можешь идти домой и спать покойно. Решили мы заплатить по векселю, но с условием, что ты раскаешься и завтра же
поедешь ко мне в деревню
заниматься делом.
Мы с Мишею решили: когда осенью опять
поедем в Петербург, — обязательно искать две комнаты; хоть самых маленьких, но чтобы две. В одной слишком мы стесняли друг друга: один хочет спать, другой
заниматься, свет мешает первому; ко мне придут товарищи, а Мише нужно
заниматься. И мы постоянно ссорились из-за самых пустяков. Со второго года, как стали жить в раздельных комнатах, за все три года остальной совместной жизни не поссорились ни разу.
— Ах, подите вы с вашим лежаньем! Я вас спрашиваю толком, русским языком: что мне делать? Вы врач и должны мне помочь! Я страдаю! Каждую минуту мне кажется, что я начинаю беситься. Я не сплю, не ем, дело валится у меня из рук! У меня вот револьвер в кармане. Я каждую минуту его вынимаю, чтобы пустить себе пулю в лоб! Григорий Иваныч, ну да
займитесь же мною бога ради! Что мне делать? Вот что, не
поехать ли мне к профессорам?
С тех пор как он стал
заниматься Москвой в качестве"пионера", он все больше и больше убеждался в том, что"общество"везде одно и то же — куда ни
поедешь.
Мы думаем остаться здесь зиму, я несколько раз, конечно,
поеду в Москву, можешь
ехать куда тебе угодно, ты свободен, но главное, повторяю, обдумай, что ты намерен делать, чем
заняться в будущем, так как без дела человек не человек, и никакое состояние не может обеспечить бездельника…
— Ох, Коленька, Коленька, — качала головой Фанни Михайловна, — всякому человеку своя судьба определена, к чему себя приготовить, поверь мне, что ей только теперь кажется, что она без сожаления бросит сцену и
поедет с тобой в деревню
заниматься хозяйством… Этого хватит на первые медовые месяцы, а потом ее снова потянет на народ… Публичность, успех, аплодисменты, овации — это жизнь, которая затягивает, и жизнь обыкновенной женщины не может уже удовлетворить.
— Выздоровеешь, отдохнешь,
займешься практикой, а так годика через два
поедешь за границу — работать. Вернувшись оттуда, займешь кафедру. Имя будет сделано, карьера упрочена и я твоя. Согласен?